Юмористические рассказы-2
Сергей Александров
Поперек полосы.
В 60-е годы путешествия по сибирским рекам нередко оканчивались в каком-то затерянном в тайге поселке, из которого до цивилизации можно добраться только вертолетом или самолетом. Вертолеты постоянного расписания не имели, на них летали геологи, когда надо и куда надо. Самолеты, небольшие Аннушки, летали не часто, и в первую очередь на них сажали местных пассажиров. Туристам оставалось только надеяться на доброту пилота или на внеочередной рейс.
Так было и на этот раз. Группа туристов прибыла на аэродром, большую поляну среди тайги. Начальник аэродрома, далеко не молодой уже дедок, совмещал еще должности кассира, метеоролога, радиста и пассажирского контроля. Здание аэропорта, пятистенная изба, стояло у леса, а на шесте крутился на ветру главный метеоприбор – ветровой конус. У стены избы сидели местные жители с мешками и кошелками, а одна бабка даже с козой. Туристам дедок сразу сказал, что посадить в самолет сможет только одного, максимум двоих. Остальным придется ждать прилета самолета через несколько дней.
Дед ушел в радиорубку, а так как все окна из за жары были распахнуты, то будущие пассажиры с интересом вслушивались в диалог деда с диспетчером аэропорта в Новосибирске. Вдруг местные навострили уши, сгрудились у окна радиорубки. А дед высунувшись из окна сказал «Сегодня Алешка прилетит». После этой фразы местные жители сразу стали исчезать с поляны аэропорта. Туристы заволновались «Что самолета не будет?» — обратились они к деду.
— Самолет сейчас прилетит, только летчик Алешка, мать его!
— А что, плохой летчик?
— Да нет, только немного чудной . . .
В это время за лесом послышался нарастающий гул мотора, и вдруг из за леса поперек аэродрома, резко снижаясь, вынырнул самолет, сразу, без подготовки, плюхнулся на поляну и, ревя мотором, рванул по ней к избе. Не успевшие разойтись местные кинулись в разные стороны, а самолет лихо развернулся у избы–аэропорта и встал, мотор заглох, и в навалившейся тишине раздался громкий голос пилота: «Ну, кто тут летит, грузись быстрее, не торчать же мне тут!». Бабка, остававшаяся в аэропорту до последнего, помянула черта и вместе с козой нырнула за угол избы.
Туристы обалдело смотрели и не двигались.
— Так полетите или нет, а то сейчас развернусь и будете еще неделю ждать самолета!
Эта фраза решила все. Подхватив рюкзаки, туристы быстро полезли в самолет.
Пилот, выяснив у деда вес рюкзаков, почесал затылок, и махнув рукой сказал: «А, взлетим!».
— Прохорыч, — это он уже обратился к деду, — давай отправление.
Мотор взревел, пропеллер превратился в радужный круг, и самолет, даже не удосужившись развернуться вдоль полосы, начал разгон. Туристы в салоне заволновались, стена леса стремительно приближалась, и, когда казалось, самолет врежется в стремительно приближающиеся пихты, он оторвался от земли и свечкой устремился в небо, едва не чиркнув колесами по верхушкам деревьев.
Самолет взлетел и, набрав высоту, полетел на юг. Под крылом проплывали сопки, покрытые лесом, долины с голубыми лентами рек и ручьев. Пилот открыл дверь в пилотскую кабину и гостепреимно пригласил к себе. Разговорились. Оказалось, что Алексей бывший летчик-истребитель, вытуренный с военной службы за слишком веселый характер, не дающий ему летать, как положено.
Узнав, что мы сплавлялись по реке и толком ничего не видели, кроме ее берегов, он сказал: «Сейчас я вам настоящую Сибирь покажу», и самолет, заложив крутой вираж, снизился почти до верхушек деревьев, и вертясь между сопками, помчался над тайгой.
«А сколько лететь до аэропорта?» — поинтересовались туристы, «Нам надо к двум часам успеть, самолет на Москву ждать не будет.».
— Да, долететь то долетим, но опоздаем на двадцать минут.
— Ну, вы не волнуйтесь, я сейчас договорюсь! Алексей связался по рации с диспетчером аэропорта и после непродолжительного, но бурного разговора с ним удовлетворенно сказал: «Договорился, самолет задержат». После этого поднял самолет над сопками и рванул на юг.
Туристы и не предполагали, что Алексей посадит самолет на полосу для больших самолетов и подкатит его прямо к трапу «Ту-144». Так что схватив рюкзаки и наскоро попрощавшись с Алексеем, они поднялись по трапу и через несколько минут снова были в воздухе, уже расположившись в удобных креслах, летели над облаками
в Москву. Но стоило прикрыть глаза, мелькали сопки, пихты . . .
***
Большая ложка Стаса.
— Сколько тебе сахара?
— Восемь кусков в кружку и четыре вприкуску! А то я сладко не люблю.
(из разговора у костра)
Ложка для туриста в походе, что патроны для солдата. Эта история о «Большой ложке» и «Большой чашке» Стаса.
Автобус уехал, оставив на берегу Мокши у пионерского лагеря «Гайдар» группу одетых в рванину людей, которые, вывалив на траву из мешков кучу железа и каких-то деревяшек, начали их превращать в байдарки. Часть людей сбегала за дровами в ближайший лесок и, разведя костер, принялась готовить еду.
Постепенно байдарки одна за одной выстроились на берегу реки. Осталось еще чуть–чуть. Но повара опередили, еда уже готова.
— Ребята, давайте идите ешьте, все остынет. Потом закончите сборку!
— Погодите, здесь еще немного осталось. Давайте помогите, кто свободен, и начнем есть.
Повара не хотели бросать друзей и пошли помогать закончить сборку байдарок, а тем, кто уже закончил собирать, дали разрешение положить по четыре ложки каши, пол-ложки масла и по ложке сахара и начать есть. Стас то-же оказался в этой компании.
Наконец все байдарки собраны, и группа в полном составе собралась у костра.
Повара, взяв черпак, подходят к котлу, чтобы положить кашки тем, кто еще ее не откушал. Но в котелке каши нет. Повара недоуменно переглядываются. Каши — то сварили на десять человек, а по четыре ложки взяли только четверо.
Трое из взявших — вот они у костра, и в их мисках каши по чуть-чуть. А четвертый – Стас, сидит на бережку речки, свесив ноги с обрыва, и держа в руках чашку ест кашу, задумчиво смотрит на реку и залитый вешними водами противоположный берег.
Он отрывается от еды и поворачивается к костру. У костра немая сцена. В одной руке Стаса миска, в другой ложка. Но какая ложка! Какая миска! В добротной, деревянной, расписанной под хохлому, ложке без проблем уместится любая из мисок, стоящих у костра. А миска – это не миска, а тазик.
Не подумали повара о нестандартной ложке Стаса, вот вся каша из котелка и поместилась в четыре ложки.
***
Река, как дорога, голосовать можно.
(правдивая история, рассказанная кем-то из туристов).
Окончив поход, группа туристов прибыла в небольшой поселок на Енисее и выяснила, что теплоход, который в былые времена курсировал по реке каждый день, приказал долго жить, а доехать до райцентра, чтобы выбраться на железку, добраться больше нечем. Местные плавают в райцентр на моторках, но договориться с ними о доставке группы не удалось.
В тоске группа сидела на берегу Енисея, грустными глазами провожая проходящие баржи. Местный синяк подошел и то же с тоской стал смотреть на реку.
— Что, ребята, хотите на баржу сесть? – начал синяк разговор после затянувшегося молчания.
— Дык, как на нее сядешь, если они посредине реки идут и не думают
останавливаться в поселке? – неохотно поддержали разговор туристы.
— А водка у Вас есть? – не сдавался синяк.
— Ну, допустим есть. – не стали сразу раскрывать карты туристы.
— А мне стакан нальете? – уточнил позиции синяк.
— Если посадишь на баржу – нальем, – все таки не верилось, что вот так капитан баржи все бросит и подчалит, чтобы забрать туристов. А вдруг!
— Давайте одну бутылку водки, сейчас все сделаю.
Синяку выдали бутылку, окружив на всякий случай. Кто ж его знает болезного, что он надумал. А синяк взял бутылку водки и, встав на обрыве, протянул руку с ней родимой над водой. Сразу, как по волшебству, от баржи отчалила моторка и быстро подошла к берегу.
— Ну, чего надо-то? – на моторке сразу перешли к делу, баржа не ждала, она не останавливаясь, продолжала двигаться дальше по реке.
— Да вот, группу до райцентра доставите? – поставил задачу синяк.
— Еще одна бутылка есть?
— Найдем! – в группе понимали, что решение надо принимать сразу, не раздумывая, баржа то величественно проплывала мимо.
— Давай быстро в моторку!
Второй команды, конечно никто не стал ждать.
— Э, а меня – то не забудьте! . . – напомнил о себе синяк, и тут же получил бутылку с остатками водки в размере грамм этак 100, как договаривались.
Синяк еще ласково крутил бутылку в руке, а моторка уже понеслась к барже.
Группа, расположившись на палубе, кушала арбузы, баржа по самые борта была загружена ими, а команда баржи не скупилась. Одним арбузом больше, одним меньше баржа — то сразу везет сотню – другую тонн.
***
Как Витя носки Аркадия Ивановича в реку выкинул.
Счастье туриста в том, что поход когда — нибудь да кончится.
Катер, который подобрал нас у поселка Войкар, был подарком судьбы. Посадка проводилась, как в фильмах про флибустьеров. За несколько минут вся группа вскарабкалась на катер, затащила рюкзаки и катамаран. Дружно, с шутками и прибаутками, расправив плечи от распиравшей нас радости, катамаран был разобран и упакован, рюкзаки принайтовлены к поручням. Кто-то нырнул в кубрик, кто-то прошел на нос и подставил лицо теперь уже приятному ветру. Предшествовала этой счастливой посадке утомительная многочасовая гребля против ветра.
В рубке идет неспешный разговор, волнения улеглись, катер двигается вперед, берега плывут навстречу, радуя глаз. Аркадий Иванович отправился в кубрик – немного вздремнуть с устатка. А разговор в рулевой рубке крутится вокруг баньки и душа.
— Эх, приедем в Лабытнанги только поздно ночью, баня уже работать не будет.
Придется терпеть до дома, – задумчиво говорит один.
— А хороша была банька на последней дневке. Уголек хорошо ее протопил. Аж наутро каменка была еще теплой, – тут же подхватывает второй.
— Что вы все про баню талдычите? – спросил капитан, удобно расположившись на сиденье и поддерживая штурвал ногами.
— Так две недели уже по-человечески не мылись, а теперь еще двое суток в поезде
. . .
— Так что мучаетесь, вон, сзади вас дверка, а за ней маленькая, но душевая.
Холодная вода из за борта поступает, а горячая после охлаждения двигателя. Так что мойтесь сколько хотите.
Витек сразу обе руки поднял: «Можно я первый!» И быстренько раздевшись, нырнул в душевую. А мы тем временем разбудили Аркадия Ивановича. Спросонья он не сразу врубился, что за душ, откуда он тут. Он поднялся в рубку, еще раз расспросил про душ и довольный пошел на палубу достать из рюкзака чистое белье и носки. Виктор тем временем вымылся и распаренный до красноты вылез из душа.
— Хорошо-то как! – приговаривал он, вытираясь полотенцем, которое висело у него на шее.
Аркадий Иванович тем временем тоже разделся, сложил свои вещи рядом с вещами Виктора и нырнул в душ. Оттуда сразу стали слышны мощные охи и ахи. Виктор же вытеревшись досуха, сбегал на палубу к рюкзаку и достал свежую одежду. Вернулся в рубку и стал одеваться. Оделся, а потом взяв грязные носки, открыл дверь рубки и с возгласом «Прощайте!», выкинул носки в Обь. С довольным видом он оглядел нас. Оно и понятно, мы то еще грязные сидим. Виктор стал собирать свои ходовые, грязные вещи, и вдруг удивленно уставился на носки, вывалившиеся из вороха одежды.
— Не понял, я же носки в реку выкинул? – ошарашено глядел он на носки.
— Значит носки Аркадия Ивановича ты Витя выкинул, так получается …
— Так я же не нарочно! . .
— Оно понятно, что не нарочно, но Аркадию от этого не легче. Он же без носков остался. Сейчас выйдет, эх и задаст всем, – народ, прыская в кулак, от души резвился над сложившейся ситуацией.
— Что делать то, ведь точно убьет! – сокрушался Виктор.
В это время открывается дверь душевой, и довольный Аркадий Иванович, тоже раскрасневшийся от горячей воды и мочалки. Счастливо улыбаясь, он взял полотенце и промокнул лицо.
— Иванович, тут так вот получилось. Виктор твои носки выкинул. Он думал, что это его, взял их и выкинул в воду, так что твои носки уже далеко плывут.
— Аркадий, ты уж прости меня. У меня в рюкзаке где то лежали запасные носки, я их сейчас пойду и найду.
— Да не суетись ты. Выкинул и выкинул. У меня тоже запасные есть, – сказал Аркадий Иванович и достал из кармана штормовки свежие, еще не распакованные новые носки.
***
Блины или история о том,
как Натали их расхотела готовить.
Традиция жарить в походе на дневке блины возникла так давно, что о том, кто, когда, и где первым пожарил первый походный блин, никто и не вспомнит. Но традиция укрепилась и развивалась. Появились рецепты походных блинов: дрожжевые, не дрожжевые, на масле, с ягодами. Практически у каждого завхоза появился свой рецепт блинов, а в меню на дневку всегда была строка «блины со сгущенкой».
В походе на реке Усьва мы даже жарили блины на крышке армейского котелка.
Умещалось на крышке только два маленьких блина. Вся группа сидела кружком у костра, в середине стояла тарелка со сгущенкой. Все глотали слюни, а блинчики, не торопясь, жарились на крышке котелка. По два блинчика вначале обжаривались с одной стороны, потом с другой, и вот очередной счастливчик получает горячие блинчики, осторожно макает то один, то другой в сгущенку и откусывает от обоих блинчиков.
Эти воспоминания всплыли, когда я и Михаил жарили блины у порога Щурус на реке Кожа.
В восьмилитровом котелке уже поспевало тесто для блинчиков. На него ушла вся оставшаяся у нас мука. Мишель помешивал тесто, доводя его до одному ему понятной кондиции. Солнышко ласково припекало, прохладный ветерок раздувал угли костра, заставляя их вспыхивать красно — синими сполохами, пробегающим по их серым бокам. Под равномерное постукивание палки-мешалки по стенкам котелка неспешно течет беседа. Противень, помытый и почищенный, готов принять первый блин, но мы не спешим, тесто еще не настоялось. Сегодня вообще-то не мы должны дежурить, но Натали наотрез отказалась жарить блины. Ей это счастье уже досталось на Кожа-озере.
Ну, пора! На валуне стоит миска с растопленным маслом, и тарелка с сахаром.
Щедрость завхоза утром не знала границ. Противень уже лежит на камушках, а снизу его греют угольки. Надо, чтобы он хорошенько прокалился. Давай, — командует Мишель; противень быстро смазываем маслом и тут же выливаем на него полтора половника теста. Его хватает как раз, чтобы разлиться во весь противень, а мы ему в этом активно помогаем, наклоняя противень то в одну, то в другую сторону.
На глазах тесто из белого становиться желтоватым, по нему бегут быстро лопающиеся, пузырьки. «Не зевай! Давай режь блин!». Острым ножом режем прожаренное с одной стороны тесто и переворачиваем. И до десяти досчитать не успели, первые четыре блина готовы. Скорее их с противня на блюдо, да не забыть каждый смазать маслом и посыпать сахаром. Тут уже и противень снова прогрелся, пора вторую четверку блинов ставить. Понятно, что первые два блина, один Мишелю, второй мне, съели, вроде комом не пошли. Так дело и пошло: прогрели противень, смазали маслом, налили теста, прожарили с одой стороны, разрезали на четыре части, перевернули, прожарили вторую сторону, сняли с противня, смазали маслом, посыпали сахаром, положили в стопку. Время идет, блины жарятся, стопка растет, анекдоты да истории туристические сами с языка текут.
Натали вначале сидела в палатке, все не хотела принимать участие в жарке блинов.
Досталось ей в прошлый раз: она хотела нажарить блинов как дома привыкла, каждый блинчик в отдельности, но увы — в походных условиях так не получается, условия не те, то угли прогорят, то тесто в угол стечет. В общем, намучилась она. А уж как ругалась и шипела, когда мы ей помочь хотели . . . Но интересно ей стало, что-то вроде мужики не ругаются, что-то там тихонько посмеиваются и похоже блины жарятся, запах то по всей поляне расползается.
Вылезла она из палатки, пошла в сторону в лес, вроде как надо ей. Походила, покружила, но любопытство взяло свое. Как же так — она вся измучилась, когда в прошлый выходной жарила блины, а тут все под хи – хи да под ха – ха идет.
Подошла она, спрашивает: «Много блинов напекли, наверно умучились?». «Да почти уже все и испекли» — отвечаем. «Как, все! У вас же почти восемь литров теста! . .». «Да вот так, смотри сама!». В этот момент в очередной раз прогрелся противень, мы его смазали маслом и ухнули на противень полтора половника теста, потом все, как уже рассказывали. Натали ахнула. «Так что ж вы, гады, мне прошлый раз ничего не сказали». «Так мы ж пытались, да только ты послала нас, куда подальше!» В общем, от шишки мы увернулись, а Натали решила сама попробовать квадратный блин испечь. Только ей теста хватило только на два захода.